Особенностью советского мышления является умение глубоко разбирать то, чего нет, аккуратно обходя то, что на самом деле есть. Тонны бумаги были отданы рассуждениям про «общенародную собственность», «закон удовлетворения возрастающих духовных и материальных потребностей», «опережающий рост производительности труда» и пр. Какая, прости Господи, «общенародная», если еще в 1781 году С. Е. Десницкий впервые на русском языке ясно прописал, что понятие собственности определяется тремя правами: правом употреблять свою вещь по произволению, правом взыскивать свою вещь по закону и правом отчуждать/завещать свою вещь кому кто хочет. Что, кроме грошовой зарплаты, советский человек мог употреблять по произволению, завещать и отчуждать — ума не приложу. Даже крыша над головой была казенная. В случае неправедного поведения ее могли отобрать, по произволению лишив прописки.
Сказали бы честно — «государственная собственность». Это ближе к делу. Однако, как некстати обронил Карл Маркс, «государство – частная собственность бюрократии», а отсюда и до понимания истинной роли партийно-хозяйственной номенклатуры недалеко. А это самая главная тайна политэкономии социализма. Так что говорить было дозволено лишь про «общенародную». Неявно подразумевая, что Народ и Государство как бы едины. Что, конечно, не так: народ последние сто лет примерно один и тот же, а государственных устройств мы пережили целых три: монархия, Союз социалистических республик, капиталистическая Российская Федерация. И каждое из них претендовало на эксклюзивную интимную близость с народом. Государства – они такие.
Социальные закладки